Из книги эссе о поэте

СМИРНОВА-РОССЕТИ

Последние годы я занимаюсь изучением отношений М.Ю. Лермонтова с Александрой Осиповной Россети-Смирновой, фрейлины императрицы. Удивительная фигура в истории русской культуры. О ней очень мало известно. Но какие жизнестойкие свидетельства её духовных подвигов сохранили письма Александра Иванова, знаменитого художника, автора «Явление Христа народу» и Николая Гоголя, духоподъёмного писателя! А какие необычно-ясные стихи посвящали ей Василий Жуковский, Александр Пушкин, Пётр Вяземский, Елизавета Ростопчина, Иван Мятлев, Алексей Хомяков, Иван Аксаков… Лирические и коленопреклонённые.

Я уже не говорю о том, что и сам Михаил Юрьевич Лермонтов был увлечён её очарованием и умом, посвящал ей свои стихи, и возможно, как утверждает исследовательница его творчества Лидия Белова, у них был роман. И, возможно, именно от него была дочь.

Конечно, это только предположение исследовательницы, но как хочется верить в то, что это было явью! Как хочется верить, что кровиночка Лермонтова не пропала даром, а где-то струится в чьих-то жилах и, возможно, взорвётся новым мощным талантом.

ЛЕРМОНТОВ СБЛИЖАЕТ НАРОДЫ

В июле 2004 года я написал восьмистишие, которое посвящалось факту вручения краеведческому музею города Железноводска портрета Михаила Лермонтова работы Федора Денисовича Константинова, народного художника СССР:

Портрет великого поэта,

Что создан музой живописца

И мне подарен, в лето это

В Музее должен появиться.

И более, сквозь все запреты

Сквозь словоблудье мэрских буден

Музей великого поэта

В Железноводске всё же будет.

К великому сожалению ценителей отечественной культуры восстановление национального достояния – подворья подпоручика Карпова – заморожено и по сей день. Чиновники клятвенно обещали, что «данный жилой объект» уже включён в городскую целевую программу переселения из ветхого аварийного фонда, рассчитанную на период с 2005 по 2010 годы. Вот что обещал он главному редактору «Исторической газеты» в своём интервью в октябре 1998 года, отвечая на мой вопрос: «Как обстоят дела с созданием музея?», ответил: « Улица Семашко, на которой стоит  "подворье Карпова" также будет отреставрирована по нашему плану. Мы думаем, что она станет открытой для пешеходов по типу московского Арбата. Надеюсь, что вскоре мы полностью отселим жильцов из памятного дома, отреставрируем его и отдадим под эгиду фонда им. Лермонтова, где будет музей М. Ю. Лермонтова, а также комната-музей, посвященная поэтическим праздникам, библиотека, в которой станут храниться книги с автографами наших друзей из разных стран мира.

Увы, сроки прошли. А трущобы, в которые превратилось это историческое подворье, существуют и поныне в центре Железноводска. И продолжают быть позором города.

Все эти годы я встречаюсь с новыми администрациями, но результат тот же. Помню в 2003 году Анатолий Земцов, руководивший городом целое десятилетие, прилюдно сказал: «Мы виноваты перед Анатолием Анатольевичем…» Я перебил его: «Вы виноваты перед Михаилом Юрьевичем Лермонтовым. Это ему необходима помощь!»

Именно Анатолию  Семёновичу я отдал лично 50 гравюр Федора Денисовича Константинова, среди которых были и ксероксы его иллюстраций к произведениям Лермонтова, и оригиналы. Графические работы четыре года валялись неизвестно где, и после моих долгих напоминаний обнаружены в краеведческом музее. Коллекция моя, безвозмездно переданная в будущий музей, исчезла почти полностью. К счастью, осталась в музее уникальная работа Константинова 1964 года: 104 см. в высоту и 50 см. в ширину, с автографом великого художника. Ватман пылился в архивной комнате, а новый директор музея, оказывается, только от меня узнала, об этой ценности. Я конечно виноват, что не оприходовал все работы графика при дарении, не сделал список иллюстраций, по неопытности своей, но ведь работники музея знали, как это делается!

Расстроенный произошедшим, я написал стихотворение и посвятил его тогдащнему главе города, так легкомысленно отнесшегося к подарку:

*     *     *

Анатолию Земцову

Ты – человек! Ты – царь! Ты – непреклонен,

Когда вторгаешься в природы мирный быт.

Деревья пред тобой дрожат в поклоне,

Все, что идет, – перед тобой бежит.

Ты – человек! Ты – царь! Взрываешь горы

И превращаешь степи в водоём.

Застраиваешь долгие просторы,

Асфальтом заливая чернозем.

Ты – человек! Ты – царь! Теперь и космос

Ты превращаешь в вотчину свою...

Но почему косою острой косишь

Себе подобных в яростном бою?

И почему грабастаешь умело,

Как будто бы на вечность про запас,

Ведь не тобой назначены пределы

И не тобой отмерян смертный час?

Остановись! Подумай! Белым дымом

Корысть исчезнет в призрачной дали...

На деле же тебе необходимы

Три скудных метра бросовой земли.

Стихотворение напечатали в железноводской городской газете, но Ирина, редактор многотиражки, сказала мне: «Я сняла посвящение, чтобы не сняли меня».

Любопытная закономерность: чем больше разваливается экономика того или иного города, тем выше и шире строятся хоромы руководства. Неужели они не думают о Боге? Поневоле вспоминаешь Лермонтова: «Но есть и Божий суд, наперсники разврата! / Есть грозный судия: он ждет; / Он не доступен звону злата, / И мысли и дела он знает наперед». Разве не современны эти строки М.Ю. Лермонтова?

И мне кажется, что такая пророческая  поэзия ещё долго будет находить отклик в душах честных и благородных людей, думающих о благе своего Отечества.

Я вспоминаю, как в 1993 году, в октябре, когда громили российский парламент, тогда, по моему приглашению, приехали в Москву три отважных славянина: главный редактор сербской «Литературные новости» Слободан Зубанович, профессор университета Скопье Чедо Цветановски и зам. главного редактора журнала «Современность», замечательный поэт Евтим Манев. Мы многое пережили в эти трагические дни. Я старался обезопасить своих славянских друзей от жестоких неожиданностей по пути на Кавказ, Когда перед Тулой ворвался в вагон местный ОМОН, я загородил собой дверь в купе, держа в руках удостоверение журналиста и не пропускал их, желающих проверить документы,  внутрь, грозя высокими именами. Когда же мы приехали в Пятигорск, то нас никто не встретил на перроне: ни одного чиновника отдела культуры не было. Хотя предварительная договорённость была с руководством мэрии. И только мои пятигорские друзья, к счастью, ждали у музея Лермонтова.

Праздник прошёл, конечно, замечательно. Выступили на нём и представители Лермонтовской ассоциации с госпожой Лермонт, приехавшей из Лондона. И, когда мы с друзьями, сбросившись на ужин, привезли гостей в лучший ресторан города, то оказалось, что в соседней зале руководство города в это время пило и лихо плясало. Чертыковцев, начальник городской культуры, клятвенно обещавший встретить, нас обманул. А ведь мы с ним за две недели до того обо всём договорились. Спасибо моему другу Анатолию Трилисову, который уговорил санаторий им. Лермонтова принять нас, спасибо китайцу Ли, жителю Пятигорска и поклоннику поэзии Лермонтова, с которым я познакомился в лечебнице, и который дал нам деньги на обратный проезд. Спасибо тогдашнему руководству государственного дома-музея М.Ю. Лермонтова, который нас братски принял…

Так это было. Братья-славяне приехали к нам ради любви к Лермонтову. Они переводили бескорыстно его на родные языки: сербский, македонский, болгарский языки по своей любви к выдающемуся поэту. Лермонтова они боготворят. И ради своей любви к лермонтовской поэзии они претерпели и свои неудобства, и наши невзгоды.

Не ради похвальбы, а ради истины пишу: я сам немало перевёл строк из сербской и болгарской поэзии, но ещё более из македонской. В следующем после того Лермонтовского фестиваля в Пятигорске, 1994 году я создал в Москве издательство Фонда им. М.Ю. Лермонтова и в серии «Поэзия славян» стал издавать книги чешских, болгарских, сербских, словацких поэтов. А македонских книг было издано более пятнадцати. И эти книги были восторженно приняты македонской культурой. Я помню, как известный критик Евтим Манев писал о переводах в журнале «Современник» (Скопье): «Господи, как же прекрасно звучит македонская поэзия на русском языке».

Так Лермонтов снова сближает славянские народы.

ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ

Много лет назад в еженедельнике «Литературная Россия» я прочитал эту заметку:

«Конногвардейцы исполнили свой долг и 19 фев. 1837 на основании воинского устава Петра I приговорили Дантеса к смертной казни через повешение. Но ещё до окончания процесса Дантес узнал, что смертный приговор не будет утверждён («Проведал  чрез своих друзей, в чём суть-то»).

О перемене царского гнева на милость Дантес узнал, видимо, через барона Геккерна. А молодой дядя Столыпин мог рассказать так же Лермонтову. Не с этим  ли связано появление эпиграфа в стихотворении «Смерть поэта»: «Отмщенья, государь, отмщенья!.. Будь справедлив и накажи убийцу, чтоб казнь его в позднейшие века твой правый суд потомству возвестила…»