(Горчаков Олег Алексеевич, 1952-2006)

Их много в России — поэтов хороших и разных. Есть поэты известные, очень известные, хрестоматийные... Среди них — всевозможные лауреаты, призеры, претенденты на самые высокие звания и премии. Но это совсем не значит, что стихи их одинаково талантливы: многие из них — всего лишь удачные поделки. И все-таки они счастливчики, поэты эти, — их можно считать удачливыми. Ведь им удалось донести до читателя свое творчество, хотя и не всегда достойное огласки.

А есть, к сожалению, малоизвестные или совсем неизвестные творцы, стихи которых можно с полной уверенностью назвать не только талантливыми. Поэзия их выстрадана, выношена, как матерью дитя под сердцем, вскормлена глубинным сознанием, силой мысли, великими душевными переживаниями...

Именно таким был поэт Олег Алексеевич Горчаков, ни на кого не похожий, мало кому известный, но исключительно одаренный и бесконечно преданный России, памяти ее предков, ее истории.

Его проникновенные строки полны печали и тоски:

Печаль как памяти печать!

Как прошлого примета!

А прошлого не развенчать!

Да и не дело это!

Архивной пыли вороха

Меня к себе не манят!

Но есть "бумажная труха",

А есть живая память!

Одно не путаю с другим

И разность вижу ясно!

Минувшего незримый дым

Меня чарует властно!

Все оттомит, все отболит!

И правды свет прольется!

Над бронзою могильных плит

Не пыль, но память вьется!

Он чувствовал и переживал всем сердцем, всей душой порочность происходящего сегодня в России, наблюдая, как в круговерти сиюминутных дел, житейских передряг и общественных событий люди забывают о главном: совести, чести, долге, доброте; отдают на поругание самое святое: память, "живую память". Поэт сумел пронести эти неизменные ценности через всю свою короткую жизнь — он умер, едва переступив пятидесятитрехлетний рубеж.

"Самим собою быть — талант! / Тем паче в веке новом!" — писал он, ощущая нелегкую ношу, возложенную на его плечи свыше. 

Единственным отдохновением для него всегда была русская классика. Вновь и вновь перечитывая Карамзина, Пушкина, Лермонтова, Грибоедова, он писал:

На часок бы до вас возвыситься!..

Я от низостей так устал!

В самые напряженные моменты, когда стрелка компаса указывала путь к опасному рубежу, он чувствовал в себе личную моральную ответственность за судьбу своего народа, своей Родины.

Безмятежно бы спать ночами,

В легкокрылых витать бы снах,

Но эфир наводнен речами,

Да такими, что слушать — страх!

.....................................................

Позабыть бы про все невзгоды!

Жизнь, она, говорят, одна!

Но ведь в силу самой Природы

Человеческая она!

Обостренное чувство исторической памяти едва ли не в каждом его стихотворении:

Да, было время! Было, было, было!

В банальности не надо уличать!

И память не устала, не забыла

То Время от"моментов" отличать!

И люди те ушли не безвозвратно,

Не канули во тьму небытия!

Мне это так и внятно, и понятно,

Как дважды два, как то, что я есть я!

Их имена, деянья их и лица

Живут во мне, живут в самой крови!

И никогда душа не убоится

В почтеньи к ним признаться и в любви.

С особым почтением относился поэт к героям Отечественной войны 1812 года. Им он посвятил ни одно стихотворение.

Овевает холмы бородинские

Теплый ветер с окрестных полей.

Здесь покоятся ротмистры минские

И поручики ржевские. В ней,

В этой самой земле достопамятной,

В этой самой землице родной,

Как известно, французами занятой,

Но в итоге Парижа ценой!

Немы, немы стволы орудийные!

Их лафетам не дрогнуть уже!

Мы не атомом — предками сильные

На любом огневом рубеже!

На кургане с высоткой Раевского,

Чуть колышется лютиков рать!

Эх! С того бы со племени дерзкого

Да почаще пример бы нам брать!

Тучи мрачные медленно тянутся,

Лес недвижим, задумчив и тих.

С нами были всегда и останутся

Деды-прадеды с доблестью их!

Клювы бронзовых птиц как взведенные,

Ружей — к залпу, на взводе курки!

Вехи, Родиной нашей пройденные,

Умалить никому не с руки!

Не бесстрастна истории хроника,

Есть и нравственность в ней, и мораль!

Уж поверьте вы слову паломника,

Что смотрел в бородинскую даль!

Духовное одиночество для такого легкоранимого человека, как Олег Горчаков, было испытанием непростым, и он вопрошал:

В круг не соберутся други-воины,

Праха с плеч своих не отряхнут!

На века их души успокоены!

И зачем еще один я тут?!

И все-таки у него была надежда на "свет мерцающий, свет спасительный!"

Есть у него и потрясающие стихи о русской природе, вот, например, эти:

Снова осень пришла в Абрамцево,

Открывая свой вахт-парад,

И на тропах пурпурно-глянцево

Запестрел ее листопад!

"А что до книжных публикаций... — писал он без всякого пафоса, —

...Они от духа нищеты!"

И все-таки, все-таки, все-таки безумно хочется, чтобы  все мы, русские люди, знали, читали, чтили, помнили таких глубоко совестливых, бесконечно талантливых и мученически преданных Высшей Правде, как Олег Горчаков. Да, он из тех, из тех самых Горчаковых, один из представителей которых когда-то учился вместе с Пушкиным и сделал для России немало! Спустя более двухсот лет его потомок, Олег Алексеевич Горчаков, достойно выполнил свою миссию.