Рассказ

Когда задувает сырой ветер, уносящий с деревьев последние листья, когда дожди превращают дорогу в месиво из гравия и красной грязи, когда ежевечерне мужчины сходятся в гараж пить и тосковать о пропадающей жизни, собака Рокси понимает - скоро! Скоро пройдёт полнолуние, унесутся сырые тучи, и на небе станет видна звезда Алгол.

- Звезда Алгол, бета Персея, - показывает дрожащим пальцем кочегар Чернотал, - название звезды - арабское, означает "глаз дьявола"...

  Чернотал всё время, что не пьёт, посвящает чтению. Ему всё равно, что читать - книжку, рекламную листовку, найденный в гараже у Орехова заплесневелый отрывной календарь за 1967 год... Собака Рокси не понимает смысла чтения, но знает от своей хозяйки, тринадцатилетней Любы Ореховой, что читающие люди - самые умные.

  Звезда Алгол имеет особенный, пронзительный, с красноватым отблеском свет. Рокси помнит это, хотя прошлой осенью наблюдала звезду четырёхмесячным щенком. Вместе со светом Алгола пришёл Он, а с ним - удивительное чувство, запомнившееся собаке Рокси ярче, чем все события её жизни.

  Было это так. Неделю тучи проливали грязную влагу, дорогу развезло, мужики ушли в гараж на запой. В пятиэтажках не включали отопление, хотя по всем людским законам давно пора было. Рокси сидела в гараже, под столом, сколоченным из остатков мебельных ящиков, около сапог Чернотала.

- Надо написать на сайт министра коммунального хозяйства, - говорил Чернотал, - у кого есть Интернет, не знаете?

- Какой на хер Интернет. Булыжники взять и пойти мэра бомбить. Мы так в девяносто третьем делали, когда нас до января не топили, - возражал Валёк с кирпичного завода.

  Рокси не знала, что такое Интернет, кто такой мэр, и когда был девяносто третий год. Ей мерещились странные звуки и запахи. Они звали её наружу, под сырой ветер. И Рокси вышла, хотя хозяин, Орехов, проворчал вслед: "Куда пошла, дура мелкая?"

  Звуки и запахи исходили, как ни странно, от звезды. Рокси была мелкая, но не дура, и понимала, что пахнуть и звучать могут люди, кошки, автомобили, вороны - но никак не звёзды. Вероятно, это что-то другое, чувство, неизвестное собакам - как людям неведомо умение чуять за пять километров приближающегося хозяина. Звезда притянула к себе взгляд, обоняние и мысли Рокси. Щенок отчётливо видела, как из звёздного света образовалась крошечная туманность, и оттуда выпрыгнул (вылетел? вылился?) неведомый зверь. Чёрный, с густой блестящей шерстью, с глазами, горящими в темноте тем же красноватым светом, как у звезды Алгол.

  Несколько минут он парил в воздухе, устремив когтистые лапы к земле. Потом приземлился на рыжую траву рядом с Рокси. Щенок зажмурила глаза, ощутив его запах. Так пахли подошвы сапог Орехова, когда он возвращался с грибами из дальних лесов, обиталищ диких зверей.

- Здравствуйте, - робко сказала Рокси.

  Зверь скользнул по ней равнодушным взглядом сияющих глаз. Пасть его тоже светилась рубиновым огнём. Не ответив, он пошёл (полетел? потёк?) над грязной дорогой. Рокси подумала, что зверь или слишком горд, чтобы снизойти до девочки-щенка, или же просто не понимает языка земных собак. Ничего удивительного, говорила она себе, едва поспевая за пришельцем на своих коротких лапках. Все люди, кроме Любы и Чернотала, тоже не понимают моего языка. А собаки не понимают наречия кошек.

- Уррр, - глухо проговорил зверь.

  И взлетел на белый забор, около которого сидели в сухих клумбах лебеди, сделанные из старых автомобильных покрышек.

- Не ходите туда! - крикнула Рокси. - Мне Люба говорила, на этом доме висит человеческая надпись: "Дом образцового содержания". Там нельзя гонять кур и индюшек, а то менты приедут и застрелят!

  Зверь как будто не услышал. Полетел внутрь двора, напоминая в тёмном воздухе не четвероногое, а диковинную птицу с изогнутой спиной. Он отсутствовал совсем недолго, но щенок истомилась ждать. Потом пришелец появился на заборе, словно сгустился из воздуха. С его морды стекала куриная кровь. Запах крови и смерти заполнил, казалось, весь воздух. А ведь Рокси не слышала ни одного куриного вскрика!

  Зверь переместился на нижнюю ветку старой липы и оттуда пристально посмотрел в соседний двор. Не образцового содержания, но с металлическими воротами. Рокси вспомнила, Чернотал как-то, походя, пнул ворота и сказал, что с великим счастьем бросил бы в них гранату-лимонку. Там живёт врачиха, которая не даёт больничный, как бы тебя не скрутил радикулит.

- Говорит - сначала прокапайся, у тебя запой. А сама только пакет с шоколадом и коньяком ждёт, сука!

Рокси крикнула слабым голоском вслед зверю:

- Там нет кур!

  Зверь не обернулся. Он спланировал в темноту двора и вернулся через несколько секунд, неся на клыках аромат смерти. Породистый врачихин лабрадор с семью медалями, подумала Рокси, это его запах... Ей стало страшно. Если пришелец убивает и собак, то не падёт ли гнев и на неё? Но зверь по-прежнему не обращал внимания на щенка, хотя, безусловно, чуял её.

     Городок содрогался в течение трёх ночей, озарённых светом Алгола. Загрызенные куры, задушенные собаки и кролики, и самое главное - полное отсутствие следов злоумышленника. Все понимали, что действует не человек. Но и не зверь...

- Нечистая сила, - убеждённо восклицала бабка Уткина, у которой зверь не тронул никакой живности, зато распилил "ровно напополам", как она утверждала, ведро, оставленное на крыльце.

- Чем распилил? - усмехались мужики в гараже. - Автогеном, твою мать?

    Кто-то даже позвонил в районную газету, но редактор ответил, что газета финансируется администрацией района, выполняет социальный заказ, включающий вопросы сельского хозяйства, местной индустрии, образования и культуры. Никакой мистики-фантастики! Через три дня зверь исчез, и городок постепенно забыл о нём, врачиха купила нового щенка-лабрадора.

   "Скоро!" - говорила себе Рокси, и, подняв морду, тонко взлаивала и подвывала ветру, влачащему по крыше швейной фабрики рваные облака.

- У собаки, кажись, начинается гон, - сказал Лёха Белый, - запирайте её на ночь, а то кобели набегут.

- Пусть гуляет, - пробормотал Орехов, - пусть хоть собака почувствует кайф от этой поганой жизни.

  На последних словах он положил лицо на самодельный стол и уснул. Мужики отвели его домой, а потом и сами разбрелись с  раздражённой руганью - неохота видеть нетопленые квартиры, злобных жён, безостановочно врущий телевизор. Рокси осталась целая миска еды - колбасы, шпрот, кабачковой икры. Но собака смотрела только на звёзды в сплетениях чёрных ясеневых ветвей.

- Где ты? - звала она. - Где?

   Зверь вылетел из света Алгола, точно так же, как в прошлом году. Но теперь он заметил Рокси. Чуть склонил голову, и красноватое сияние его зрачков обдало Рокси, словно поток тёплой воды.

- Здравствуйте, - прошептала молодая собака.

- Приветствую, - отозвался зверь, - пойдём?

  Рокси могла бы поклясться, что зверь не говорил словами, как собаки или люди. Его мысли просачивались в голову Рокси сами собой. Она кивнула и поспешила за ним. Сначала бежала по грязной дороге, потом зверь обернулся, бросил ей короткий взгляд, и Рокси полетела. Летела, как феи в Любиных мультиках, как летала щенком во сне!

- Как вы это сделали? - в восторге крикнула она. - Куда мы летим?

  Он не отвечал. Над мокрым ветром, над голыми берёзами он парил, оглядывая сверху дома и заборы. Выше, выше, на уровне третьего этажа новой пятиэтажки. Рокси слышала, что здесь - квартира мэра города, в которой тот не живёт, потому что имеет коттедж, а квартиру держит, потому что она недвижимая. Странно, думала Рокси, коттедж ведь тоже не движется. Или я чего-то не понимаю?

  Зверь вышиб стекло мощной грудью. Оно не распалось на осколки, как от броска камня из мальчишеской руки. Оно выпало целиком, и уже внутри квартиры зазвенело тысячей жалобных нот. Зверь влетел туда, и двумя струйками холодного света из ноздрей испепелил картину в золочёной раме и стеклянный куб, внутри которого поблёскивало множество бутылок.

- Ой! - пискнула Рокси. - А меня вы так научите?

- Тебе это ни к чему, - ответил зверь. - Пошли дальше.

  Непонятно, по какому принципу он выбирал маршрут. После мэра посетил барачное строение, где обитали забулдыги, выселенные из пятиэтажек за неуплату коммунальных платежей. Здесь зверь умертвил всех кур и пару кошек. На соседней улице он расплавил колесо мотоцикла Красавчика Никиты, в которого была безнадёжно влюблена Люба.

- Никита - хороший парень, - попробовала возразить Рокси, - у него юношеский разряд по лыжам!

- Возмездие должно быть не направленным, - твёрдым взглядом ответил зверь, - необъяснимым. Всё, что не объяснимо, наводит ужас. Понимаешь?

- Про ужас - понимаю, - ответила Рокси.

  Она заметила, что говорит тоже не словами, а мыслями или даже биением сердца. "Может, я сплю, и всё это снится?"

  - Эй! Вы откуда и куда? - крикнул голос снизу.

    Это был Трезор, пёс с улицы Ледяева, помесь овчарки с водолазом. Весной Трезор предлагал Рокси любовь, и даже пытался по собачьему обычаю, гонять её по пустырям и закоулкам. Отстань, сказала тогда Рокси, я ещё мала для любви и щенков, приходи осенью.

- Не мешай, - ответила Рокси, - видишь, с кем я?

- Ни фига себе, - Трезор склонил голову с лохматыми ушами, - это тот, который посланец Сатаны?

- А что такое Сатана?

- А я знаю? Мои хозяева говорили. Зверь номер шестьсот шестьдесят шесть. Есть у него такой номер на ошейнике?

   Рокси усмехнулась. Трезор не понимает, что есть на свете звери без ошейников. И я чуть не завела щенков от такого ничтожества!

   Зверь вернулся из-за забора с пастью, окрашенной кровью индоуток, и посмотрел на Рокси:

- Мне пора. Скоро рассвет. Я вернусь завтра.

  Он не ушёл назад, к своей звезде. Рокси видела - полетел над голыми полями к чернеющей вдали полоске леса. Он будет спать в лесу. Рокси поплелась в гараж. Все косточки у неё ломило. Оказывается, это очень непросто - летать.

   Люба пришла непривычно рано, принесла Рокси тёплого супа в банке и сообщила, что у неё начались каникулы.

- Наконец-то, - сказала она, - хоть неделю не видеть эту паршивую школу. Математичка, сволочь, поставила тройку в четверти. У меня никогда не было троек. Она говорит, что я не усваиваю из упрямства. А я не усваиваю, потому что она орёт. Я ничего не понимаю, когда орут...

   Рокси лизнула Любу в ладонь.

- Не расстраивайся, - сказала она, - вечером он придёт, мы с ним покажем твоей математичке кузькину мать!

- Кто придёт? - спросила Люба, гладя Рокси.

  Одновременный человеческий вой и механический грохот не дали Рокси ответить. Вопила Анька-Балалайка, жена Лёхи Белого, показывая толпе баб двух окровавленных кур. Толпа собралась, конечно, не ради Балалайки. Все наблюдали, как машина, похожая на гигантскую осу, взламывает асфальт страшным жалом.

- Чупакабра! Я ещё в прошлом году говорил - Чупакабра, - говорил Чернотал, пошатываясь на пороге котельной.- Научно-популярные журналы надо читать.

- И на барачном посёлке всех кур загрызла, - добавил кто-то.

- Куры - херня. У мэра хату разбомбили. Один бар на двести штук...

- Зачем Чупакабре бар?

  В это время осиное жало пробило асфальт, и вокруг сначала полетели комья земли, а потом забил фонтан чёрной жидкости. Страшная вонь отогнала людей к скверику, откуда они вопили сердито:

- Канализацию взломали, придурки!

- Остановите свой агрегат!

  Пока машину остановили, вонь и грязь залили дорогу, сквер и двор пятиэтажки, где жила Люба.

- Ну вот, - взрослым голосом сказала Люба, - батареи не топились, теперь и воды не будет.

    Рокси спала до самого вечера. Она спала под разговоры мужиков, в которых бесконечно повторялось два слова: "канализация" и "Чупакабра". Спала, когда Лёха Белый стал играть на гитаре и петь матерные частушки. И проснулась только от голоса кота Сникерса, который бубнил ей в самое ухо:

- Вставай, вставай же!

  Рокси открыла глаза, и Сникерс тотчас захохотал ей в лицо:

-  Ну и рожа у тебя, Шарапов!

    Шоколадного цвета кот считался энциклопедистом, беспринципным лицемером и полиглотом: знал кошачий, собачий, и три человеческих языка: русский, английский, армянский. Жил он в армянской семье, вывезшей его из Еревана. Сникерс утверждал, что является потомком кошек из сераля турецкого султана, в котором томилась в давние времена прародительница его хозяйки.

- Ходят слухи, что ты водишь дружбу с силами Тьмы, - сказал кот. - Вид у тебя, реально, странноватый...

- Какой Тьмы, - сердито возразила Рокси, вылезая из-под стола и потягиваясь, - он приходит из света звезды!

- А ты знаешь, что Лебедев готовит ловушку? - сказал кот.

- Тот, который депутат? - презрительно спросила Рокси.

   Лебедев, живший на одной лестничной площадке с хозяевами Сникерса, был то ли директором детского дома, то ли депутатом, Рокси не очень разбиралась в человеческих породах. Однажды она видела, как Лебедев, его жена и сестра жены страшно ругались во дворе. Сестра жены утверждала, что Лебедев по пьянке показал ей из-за двери свой половой член. Лебедев возражал, что ничего этого не было, а если и было, то он был пьяный, с температурой, и не помнит. Рокси не поняла причину шума, но запомнила фразу: "Депутат хренов!"

- И что за ловушка?

  Сникерс повёл Рокси - с большим отклонением от прямого курса, потому что идти по канализационному морю оба брезговали. Кот вспрыгнул на добротный зелёный забор.

- Это двор Чудовых. У них кур штук двести. Депутат поставил тут видеокамеры - со всех сторон. Ночью включит. Кроме того, он установил фотоэлемент на двери курятника. Пёс Тьмы перейдёт порог, и - включится свет! Сатана не выносит электричества, бежит с позором, будет снят на видео и сдан в Интернет!

  - Он не всегда идёт через дверь, - усмехнулась Рокси, - он влетает в окна и проходит сквозь стены!

  Про стены она придумала, а самой стало страшновато. А если задумка Лебедева удастся? Ведь люди считаются самыми умными в природе...

   Он пришёл незадолго до полуночи. Рокси сидела позади гаража, с наветренной стороны, чтобы не тянуло вонью от сквера.

- Здравствуй, - сказал зверь.

 И движением глаз позвал её за собой.

- Скажите пожалуйста, вас правда зовут Чупакабра? - спросила Рокси. - И вы - пёс Тьмы?

  В мысли Рокси перелился его хрипловатый смех.

- Не могли придумать имени покрасивее?

  Рокси поняла, что всё - враньё, но поспешила предупредить зверя о ловушке.

- Вот как? -  спросил он, и в мозгу Рокси его слова отдались гневным эхом. - Хорошо! Летим туда!

  Мокрый ветер подхватил Зверя и Рокси и плавно перенёс их через забор Чудовых. Зверь обернулся к молодой собаке и приказал:

- Садись ко мне на загривок!

  Рокси робко перелетела, и её обдало колкими искрами от шерсти Зверя. Он весь потрескивал, как синтетическая куртка Чернотала. Но искры и треск были приятны Рокси. Она видела - красноватое сияние от глаз и пасти Зверя окружило его облачком. Только облачко и зафиксировали камеры депутата. Как оно пролетело над забором, сараем и компостной ямой. Как пробило дыру под крышей и пролетело в курятник. Лебедев, Чудов и ещё полтора десятка свидетелей нашли поутру двадцать семь загрызенных кур.

- А брехал на весь город! - захлёбываясь от обиды, вскрикивал Чудов. - Поймаю, зафиксирую! Депутат хренов!

  Свидетели заорали возбуждённо. Припомнили отсутствие отопления, испорченную канализацию и двухсоттысячный бар мэра. Валёк снова предложил взять булыжники, как в девяносто третьем.

- Стойте! Не орите! - Лебедев присел на корточки и показал толпе кровавый след на полу. Отпечаток собачьей лапы, а именно - лапы Рокси, которая, по неосторожности наступила на куриную кровь.

- Всё-таки, собака! - крикнул Лебедев.

 - Невидимая, что ли, собака? - орал народ.

   Лебедев успокоил толпу, как пятьсот пятнадцать лет назад Колумб угомонил своих бунтующих матросов.

- Дураки неграмотные! Валенки деревенские! Вам известно, что бродячие животные мутируют? Что наш район находится в чернобыльской зоне? Что генетически модифицированные продукты вызывают неизвестные науке отклонения?

  Шум утих, а потом поднялся снова. Люди побежали за Лебедевым в администрацию города - требовать немедленной очистки города от бродячих животных.

  Рокси ничего этого не видела. Она вспоминала во сне, как после уничтожения кур Зверь, по её просьбе, разметал поленницу математической училки. Поленья лежали, как шпалы железной дороги, вдоль всей улицы Коммуны. Пусть до вечера собирает, гадина, думала Рокси, и сладко жмурилась.

  - Любаня, ты сегодня собаку на цепь посади, - предупредил Чернотал, - коммунальщики будут отстреливать бродячих животных.

- Как на цепь? - крикнула Рокси. - За что отстреливать?

  Люба, не слушая её, пристегнула цепь к кольцу в стене, сделанному ещё для прежней собаки Ореховых.

- Люба, это нечестно!  кричала Рокси. - А если бы тебя посадили на цепь, когда ты собираешься на дискотеку? Нормально, скажи, нормально?

- Я не хочу, чтобы тебя застрелили, глупая! - Люба гладила собаку, а та прыгала и рвалась с цепи.

- Он сегодня последнюю ночь здесь! Он вернётся только через год!

  Люба спросила: "Кто - он?", но Рокси, понятное дело, не имела права рассказывать. Мужики допили водку, погасили свет и ушли. В кромешной тьме, пахнущей машинным маслом, канализацией и воблой, Рокси отчаянно завыла:

- Я здесь! Приди! Спаси меня!

  И он пришёл. Для него не существует стен, замков, цепей, радостно подумала Рокси. Зверь сбил цепь одним ударом лапы, и Рокси обдало блаженным вихрем искр.

- Снова полетим наводить ужас? - спросила Рокси.

- Нет. Сегодня последняя ночь.

  Они вылетели в распахнутую дверь. Рокси следовала за зверем, как воздушный шарик на ниточке. Легко, плавно. Звезда Алгол светила сегодня особенно ярко.

- Почему звезду назвали "глаз дьявола"? - спросила Рокси. - Она совсем не страшная. Она загадочная и волнующая.

  Зверь не ответил. Он увлекал Рокси вдаль от города, в пахнущую горькими травами дымку над лугами. Рокси увидела заросли рябин и речку, извилистую и блестящую, как змея. Голые ивы мочили ветви в чёрной воде. На холме, в свете звёзд, под невесть откуда льющуюся тонкую музыку водили хоровод маленькие полупрозрачные существа.

- Кто это? - спросила Рокси, когда танцоры снизу помахали ей и Зверю лапками.

 Он не ответил. Рокси больше не спрашивала. Ни о малиновых зарницах, вспыхивающих над лесом, ни о бледно-зелёной девушке, сидевшей на ветке дуба и пославшей Зверю воздушный поцелуй. Потому что в этот миг Зверь повернулся к ней лицом и произнёс (облако искр вырвалось из его ноздрей):

- Сегодня звёзды сплели для нас Сеть Любви.

  Рокси зажмурилась от счастья, потому что очень давно ждала этих слов.

   Назад Зверь снова нёс Рокси на спине, как в курятник Чудова. Так она не озябнет от сырого ветра, сказал он. Рокси улыбалась расслабленно. В животе у неё пульсировали четыре оплодотворённые клетки: два мальчика, две девочки, сказал Зверь. Молодая собака не сомневалась, что он видит сквозь материю и время, и, закрыв глаза, представляла себе маленькие лица щенков с глазами, сияющими красным светом.

  Её мечты перебила ворона, жившая на крыше продуктовой палатки. Нагло пролетев прямо над головой Зверя, она заорала:

- Прохлаждаетесь, сладкая парочка, блин! А тут массовое убийство по вашей милости!

   Дикие крики раздавались в скверике, в миазмах канализационного моря. Два щенка-подростка были настигнуты шприцами с ядом и корчились в конвульсиях. Их мать, дворняга Малышка, дружившая когда-то с родителями Рокси, забилась в угол между мусорным контейнером и ржавым остовом трактора. Но и там её настиг шприц. От страшного вопля Рокси едва не свалилась со спины Зверя.

- О, пожалуйста! - взмолилась она. - Любимый! Перегрызи глотки этим фашистам!

- Я не могу убивать людей, - сказал Зверь, - у них другая субстанция тонкого тела...

   Рокси завыла от ужаса. Мужик с ружьём почти догнал кота Сникерса. Кот вскочил на крышу ветхого домика на детской площадке и вопил оттуда:

- Не смейте! Я с ошейником! Я не трогал ваших паршивых кур! У меня брачный период, восточный темперамент, я не могу сидеть взаперти! Save our souls!

  Зверь выбросил из ноздрей две струи огня. Вспыхнул полусгнивший грибок над песочницей, запылала скамейка, огонь расстелился рыжим одеялом по сухой траве. Убийцы шарахнулись прочь. Сникерс перепрыгнул на ясень, крикнул: "Благодарю, господин Чупакабра!" и перемахнул на хозяйский балкон.

   Зверь и Рокси преследовали убийц до самой их машины. Зверь продолжал выбрасывать огонь, искры и красный пар. Рокси прижималась к его холке, от чего ресницы и усы ей опалило.

- До свиданья, - сказал Зверь, - до следующей осени. К тому времени ты выкормишь детей молоком, и я смогу забрать вас с собой. Сейчас не могу. Пока наши стихии не смешались, антиматерия тебя не пропустит.

  Рокси кивнула. Потом подняла взгляд к небу и смотрела, пока крошечная туманность не слилась со звездным светом.

- Ну, зачем нам врать, мать твою етти! Пожарники подтвердят! Вся детская площадка за тридцать шестым домом выгорела!

- Так и пишите. Произошло возгорание по неизвестной причине, пожарная охрана предполагает, что подростками был брошен не затушенный окурок. Акт прилагается. А ни про каких двухголовых летающих собак с красными глазами я не стану писать в рапорте. Меня мэр сразу в дурку сдаст. И вас, алкашей несчастных, до кучи...

    Зимой не видно звезды Алгол. И у Рокси не всегда есть время любоваться небом. Надо кормить детей, следить, чтоб не выбежали из гаража, учить их разговаривать.

- Давай, ты поживёшь у нас в квартире, пока дети не подрастут? - предлагает Люба. - Отопление дали, и воду обещают к февралю...

  Но Рокси отказывается. Дети могут нечаянно устроит пожар. У них уже прорезался огонь. У девочек раньше, чем у мальчиков.

Когда дети, наигравшись, засыпают, Рокси выходит из гаража поднимает голову к звёздам и зовёт печально:

 - Приходи скорей! Приходи скорей!