Кокшенева К.А. «С красной строки». М.: «У Никитских ворот», 2015.

Прежде чем привести нижеследующие строки, оговорюсь: чтобы это сказать, надо было сильно верить в Россию (хотя в нее вообще-то и «можно только верить»). Сказать в то время, в 1936-м, когда, вроде бы и думать о России, где государственной идеологией был большевистский интернационализм, как русском национальном государстве было невозможно. Я хотел бы начать именно с этих строк, потому что сегодня, прозвучав почти восемьдесят лет назад, они остаются актуальными, хотя в стране уже давно другой государственный строй.

«Разрабатывать природные богатства России, строить заводы и фабрики, выпускать по тысяче автомобилей и тракторов в секунду – очень хорошо, но делать все это для того, чтобы на путях навязшей в зубах всемирной пролетарской революции привести все явления мира и все людские сознания к общему знаменателю марксистской идеологии и пролетарского счастья без бога, но с радио и с граммофоном, – ужасно скучно. <…> Новый русский трудовой национализм, который, Бог даст, сменит пролетарский патриотизм, будет держаться на чувстве живой влюбленности в Россию, на бесконечно радостном ощущении этой единственной по своим размерам и богатствам, по своей красоте и обаятельности, по своей бесспорной талантливости и неиспользовании всех возможностей стране. Счастье быть русским, быть сыном и создателем целого мира, у которого все есть, которому не нужно громоздить великих, но проклятых исторических событий, чтобы добиваться своего места под солнцем, которому можно мирно и вольно цвести под ним всем своим благодатным бытием, – вот то чувство, на котором только и можно праведно строить новую национальную жизнь».

Это Федор Степун, статья «Чаемая Россия».

Наше время таково, что, после смены государственного строя в 1990-х страна живет не в этой парадигме «русского трудового национализма». Интернационализм только сменил обличие. И звучание нового термина (либерализм или как-то иначе) уже не столь важно. Важно, что «…вести русское государство может, конечно, лишь русское, точнее, великорусское племя. В этом водительстве должна твердо звучать тема имперской великодержавности. О том, в каких государственно-правовых формах должны быть в будущей России связаны великодержавность и федерализм, говорить в данной статье невозможно. Мне важно указать лишь на ту двуплановость русской национальной идеи, которая одна только гарантирует ее русскость… Можно сказать, что у каждого человека чувство любви к своей великорусской или украинской, крымской или сибирской родине должно быть нераздельно связано с чувством общерусского, имперского отечества».

«Чаемая Россия» заканчивается этими словами. Да, вопрос о государственно-правовых формах, это на целую книгу. Важное иное. Важно, что Россия должна быть национальным русским государством, где у каждого народа, ее составляющего, своя родина, свои ценности и связи с землей, хотя, безусловно, понятие «родина» – это не только земля, не только, тем более, «территория».

Отсюда, задача искусства – осмысление и утверждение ценностей, объединяющих всех нас, и, прежде всего, раз мы говорим о национальном государстве, то ценностей национальных, которые, в свою очередь, неотделимы от нравственных. И мы выходим здесь на принципы так называемой органической критики, предполагающей, что «искусство не носит в себе разъединения с нравственным созерцанием, а напротив, такое разъединение вредит в искусстве стройности его, мере, гармонии». Мысль эта обоснована и доказана была еще в XIX веке Аполлоном Григорьевым, затем Николаем Страховым. «Дело еще в том, – писал первый, – что в искусстве истинном, полном, отражающем высшие нравственные законы жизни, есть постоянное стремление к хранению идеалов, таковые законы представляющих, если только есть хотя малейшая жизненность в корнях, с которыми они связаны» («О правде и искренности в искусстве»).

Двадцатый, и особенно недавно наступивший двадцать первый век поставили вопрос о судьбе России, которая, как бы громко или пафосно это ни прозвучало, но связана, и это действительно так, именно с русским вопросом, о котором заявлено было выше, с русским народом, его ролью. Той России, крушение которой предсказывал Степун, нет, есть другая, «либеральная», но та «новая национальная жизнь» еще не выстроена в ней.

Мне кажется, современная органическая критика должна предполагать вот какую теснейшую взаимосвязь: искусство (с его ролью «хранения идеалов») ® нравственное ® национальное во всей широте их спектров, оттенков, проблематики. Эта триада – особенность новой книги Капитолины Кокшеневой «С красной строки» (М.: «У Никитских ворот». 2005). Автор по-своему, как бы на новом витке  продолжает традиции органической критики (и недаром здесь звучит имя Страхова, который явно ему симпатичен). Без этой же триады немыслим и русский тип прозы, на которую обращено немалое внимание в новой книге. Многие их герои сборника – люди утверждающие (я бы назвал их так): художники Валерий Харитонов, Юрий Шмелев, Юрий Воронов, Владимир Паскин, Дмитрий Санджиев, писатели Виктор Астафьев, Василий Белов, Сергей Толстой, Зоя Прокопьева, Олег Павлов, Татьяна Соколова, Владимир Личутин, Михаил Тарковский, Вера Галактионова, Валентин Распутин, Леонид Бородин. Это герои отдельных статей, а список «утверждающих» русских прозаиков может быть продолжен: Геннадий Головин, Виктор Лихоносов,  Лидия Сычева, Петр Краснов, Виктор Николаев и многие другие, чьи имена как-то не очень звучат в государственных СМИ.

Я остановился бы только на некоторых темах книги «С красной строки», которые, на мой взгляд, важны в связи с тем, что сказано было выше.

1. Первая тема касается роли государства в созидании культуры. Это неправда, что оно должно всё пустить на самотёк. Примером, как указывает Капитолина Кокшенева, служит XVIII век. Культура – область смыслов и ценностей. Поэтому «государство может создавать внешние условия для культурного развития, но культура связана с внутренним миром русского человека, будь то ее создатель (художник) или носитель (народ)». В цепочке «государство – народ – личность» все начинается с личности.

Отсюда:

«Нам нужен Русский культурный союз, мощный современный творческо-интеллектуальный центр, объединяющий не только соотечественников за рубежом, но и русских творческих людей в Отечестве, взаимодействующий с крепкими, туго свитыми национальными культурами внутри России. Нам нужны каналы общественного влияния, нам нужно народное телевидение и народное кино, нужен русский массовый культурный продукт высоко качества, опирающийся на нашу систему ценностей. Нужна государственная программа “Классика”, поскольку именно она, классика, является фундаментом культурного единства нации» («Территория русского смысла: Национальный вопрос и культура»).

И я бы добавил далее, Россия должна быть провозглашена русским государством.

2. Культура – всегда иерархия. Принцип равенства в культуре выгоден лишь бездарностям. «Нет у критика иерархии – значит, нет мировоззрения». Нет у государства культурной иерархии, нет и государства. Но это не все, потому что:

3. Культура – всегда традиция. Свободное, а значит творческое участие личности в традиции. Современная антикультура как продукт рынка, маргинализация настоящей культуры нужны и востребованы как идеология борьбы с русским и с национальным вообще. «В культуре двадцать лет работал ликвидаторский проект, шла зачистка следов советизма, но, как оказалось, ценностей и смыслов настоящей русской культуры». Отдельные статьи в книге посвящены недавним произведениям, написанным в русле этой идеологии. Автор не ограничивается литературой, здесь же – статьи о кино и театре, в частности, о вызвавшем широкий общественный резонанс «деле Тангейзера», которое «выявило со всей очевидностью, что под лозунгами свободы творчества идет одновременно и борьба с государством Российским как с историко-культурным и цивилизационным феноменом» («Дело Тангейзера»). Театральный скандал актуализировал, снова с особой остротой поставил тему постановки на сцене отечественной классики.

Это, разумеется не все темы, только, на мой взгляд, наиболее общие. Сборник «С красной строки» в отдельных своих статьях, безусловно, публицистика, ведь речь идет о ценностях, о государственной культурной политике (и отсутствии таковой). И в статьях, и в интервью, вошедших в книгу, современная культурная ситуация анализируется в трех направлениях: аксиологическом, национальном, этическом. Я не ставлю цель раскрывать и показывать подробно каждое. Зачем? Это сможет и читатель. Жаль, что тираж «С красной строки» небольшой, всего 500 экземпляров.

Питирим Сорокин делил период, наступивший в России после 1917 года на две фазы: первая, до конца 1920-х годов – «деструктивная оргия», трансформация и разрушение системы прежних ценностей, прежнего государства. Вторая, конструктивная фаза, началась позже, временно была прервана Второй мировой войной и, по мнению русского философа-эмигранта, написавшего по-английски «Основные черты русской нации в двадцатом столетии», на которую я и ссылаюсь, продолжалась вплоть до времени выхода этой статьи в свет (в 1960-х годах). Здесь есть, с чем спорить (и тот же Ф. Степун, наверное, нашел бы), и все-таки «Крайняя деморализация  первой фазы Революции сейчас во многом преодолена на основе “новой коммунистической этики”, определяемой как “этика сотрудничества, бескорыстной помощи и поддержки в борьбе за освобождение человека от  оков эксплуатации и угнетения”, как этика коллективной защиты достоинства, свободы и самореализации индивида – высшей ценности. Эта этика противостоит буржуазному эгоистическому индивидуализму. По своим основаниям эта “новая этика” является воспроизведением и модификацией вечных и универсальных моральных принципов, провозглашенных всеми великими религиями и этическими системами, включая Нагорную проповедь и заповеди Иисуса».

Но, кажется, история идет по кругу. Мы сейчас переживаем новую «деструктивную оргию», и культура, культура национальная – стала полем сражения в ней. Необходима этическая оценка ельцинщины и всему произошедшему после уничтожения СССР. Переход ко второй, конструктивной фазе. Та этика, о которой говорил Питирим Сорокин, как ты ее ни назови, выстраивалась на особых отношениях собственности в государстве, которое было великим и доказало свое величие. Но собственность и завязанная с ней экономика – уже тема другой, особой статьи.