КАК РОВЕСНИКАМ…

Как ровесникам, и мне

Довелось хлебнуть лишений…

Я участвовал в войне –

В страшном качестве мишени.

А ещё – письмом затёртым

С обведённой пятернёй

У отца под гимнастёркой

Был надёжною бронёй.

ЗЕМЛЯКУ

Владимиру Сиволобову

Чертишь, кружишь, словно сокол

Над распластанным листом,

А душа твоя далёко-

Там, где кручи над Хопром.

Где весною бегал в школу

Незатопленной тропой,

Где простреливал футболом

Переулок хуторской.

Где сжимал девчонке плечи

На покосе в шалаше,

А она отбрила: «Легче!» -

И отхлынуло в душе.

Где секла работа руки

На авралящих токах…

Где твоей большой науке

Нет пристанища пока.

ИЗВИНЕНИЕ

Ты прости меня, Исаакий,

Медный всадник, извини.

Я не пришлый, я не всякий,

Я вам чуточку сродни.

Здесь мужал я, здесь учился,

Взял у Выборгской диплом.

И когда с ней разлучился,

Вспоминал её тепло.

Вот я снова навещаю

Побережия Невы.

Всё зайти к вам обещаю,

Всё напрасно ждёте вы.

Но не стоит обижаться.

Виноват я, знаю сам.

Мне успеть бы пробежаться

По заветным адресам.

Вы в порядке, вы на месте.

Сфинксы также прячут взгляд,

Словно десять, словно двести,

Словно тыщу лет назад.

А друзья мои в смятенье,

В росте, в поисках пути.

Мне успеть бы лёгкой тенью

Их вселенные пройти.

* * *

Есть прелесть в неспешной работе,

Есть смысл и, понятно, большой

В прикидке, примерке, расчёте,

Когда не стоят над душой, -

Не дышат в склонённый затылок,

Под локоть тебя не толкнут.

Работа без гонки постылой –

Она будто вовсе не в труд.

Легко убегают минуты,

А хватка всё так же крепка.

И жилы нисколько не вздуты.

Ни глаз, не устал, ни рука.

Вперёд продвигается дело,

И вот уже чувствуешь ты,

Как первая проба задела

За краешек давней мечты.

ТОПОЛИНЫЙ ПУХ

Наступила пора тополиного пуха.

Он кружит по дворам, он на всех и на всём.

Вездесущ и летуч, в толстой папке главбуха

Он к директору даже проник на приём.

Он украсил по-своему Доску почёта

И ударницам нашим приделал усы.

На углу под часами настиг он кого-то –

И украсил его, и букет, и часы.

Электричка идёт – он внутри и снаружи

Без билета порхает, не зная забот.

Ни заборы, ни стены – одни только лужи

Остановят его невесомый полёт.

А пока – неустанно по ветру летает

И на мысли о снеге наводит он всех.

Этот «снег» и под солнцем июня не тает,

Но живёт ещё меньше, чем тающий снег…