* * *

Была пора столыпинских мгновений:

«Тамбовский волк» распахивал Сибирь,

В поэзию пришёл Сергей Есенин.

Русь обнимала солнечную ширь.

Народ крутил Шаляпина пластинки;

Блины с икоркой в праздничные дни;

И от Варварки до шальной Ильинки

Мы в этой жизни были не одни.

Страстной бульвар, пестреющий зонтами.

«Пардон, мадам». – «Нахал! Я мадемуазель!»

И гимназистка хлопала глазами –

«Сё прэзантэ… Зовите – Изабель».

В синематографе у старого Арбата

Слезами заливалась Изабель.

Её лечил я чашкой шоколада,

И на Пречистенке нас обнимал апрель.

И пусть запомнит нынешнее племя,

Что жизнь всегда мала и не мала.

Сам Пушкин нам читал стихотворенья,

И вторили ему колокола.

Что на Тверской цвели когда-то липы,

У «Елисея» дыбился народ,

И булки сдобные с изюмом «от Филиппа»

Нос щекотали и просились в рот.

Что площадь Красная была без Мавзолея,

Народ валил в охотные ряды…

Русь принимала немца и еврея, –

И всем хватало неба и еды.

И было хорошо в цвету наречий –

Всех единила солнечная речь.

Но от Коломны до Замоскворечья

Мы не смогли всё это уберечь.

Была пора столыпинских мгновений…

29 января 2009 г.

* * *

Не остывает кровь на плахе.

Унынию пощады нет.

Сердца, как огненные флаги,

Летят в неведомый рассвет.

Политики, расставив сети,

Бесстрашно смотрят на потоп.

В семнадцатом сожгли все плети,

Свивая новые потом.

Кто против равенства и братства?

Кто против самых светлых дней?

Но ожидание, как рабство,

На шее Родины моей.

Не проскользну – я протараню

Остроугольные лучи.

Не тело – жизнь свою израню,

Но лучше так, чем жить в ночи.

Ведь продолжаются расстрелы

Последних русских деревень.

Давно нет красных, нет и белых,

Но всюду ложь роняет тень.

А за окном такая вьюга.

А за окном белым бело.

Гитара, старая подруга,

Спой, что на сердце намело.

1987

* * *

Россию объявили вне закона

Хозяева Голгофовых гвоздей.

Клубком змеиным греются у трона,

Что ни пророк, то явный прохиндей.

Но нам ли слушать злое причитанье?

Распята Русь, распят был и Христос.

За преступленьем будет наказанье, –

«Быть иль не быть?» – не наш, а их вопрос.

Тех, кто арийцев свёл у новой сечи,

Войной консолидируя ислам.

Не Правь, а Кривь легла на наши плечи –

Пора народ вернуть святым словам.

Пора всем нам взойти на колокольню,

Не доверяя пришлым звонарям,

И в главный колокол ударить русской болью,

Явив российское величие морям.

Москва, февраль 1991

***

Наши мёртвые нас не оставят в беде,

Наши павшие – как часовые...

Владимир Высоцкий

Невыносимо память тяжела

У нашей пожелтевшей похоронки...

И в мире столько накопилось зла

От той войны и от ракетной гонки.

Деды мои остались на войне:

Один в разведке, а другой в подлодке.

Я знаю их по снимкам на стене:

Один чубатый, а другой в пилотке.

Деды мои, ровесники деды,

С улыбкой смотрят на мою серьёзность –

Они-то знают: из любой беды

Спасать Отчизну никогда не поздно.

Лермонтов, 1982.